Сердечная.

на середине губ грифель карандаша хрустко сломался. на бумагу осыпалась свинцовая крошка, и я выпачкала в ней руки.  потом я расплакалась. 

техника процесса с годами меняется.в детстве ты плачешь много, плачешь и кричишь самым мерзким образом, чтобы тебя услышали, чтобы дали то, чего ты слезами просишь. в юности ты плачешь, чтобы плакать, этого требует рост организма. подрастая ты плачешь тогда, когда смиряешься с тем, что все так, как есть. 

много дней я ждала повода, пыталась создать искусственную ситуацию горя, чтобы выдать финальный аккорд. и вот с горящими от бега щеками и ледяными руками, скинув заляпанные грязью кроссовки и мокрую толстовку, я тяжело, как упала, опустилась на стул. первое, что пришло в голову - выпить, но запасы иссякли. тогда, больно зажав в пальцах карандаш, я стала рисовать жирными грязными линиями их лица. сломанный карандаш стал кульминационной точкой, по достижении которой я получила право  зайтись в рыданиях. не в громких бабьих, а в тихих, как у животного. это некрасиво, это даже безобразно, это быстро и очень хорошо. 

так лошадь плачет, так, должно быть, плачет рыба. 

скулы ломит от совокупности болевых ощущений, зубы кусают губы, надрывают кожу. руки трогают соленое мокрое лицо. нарушив естественную геометрию тела, ты прячешь голову между коленями, и слушаешь, как в твоем горле плещется и чавкает вся твоя грустная глупость.  таким образом, ты создаешь импровизированный канал эмоциональной секреции. 

несколько минут спустя ты чувствуешь жажду, лицо стянуто солеными кракелюрами, а голова гулко гудит сухой толстой болью. прямо между бровей и чуть выше. мои головные боли часто вызывают ассоциации с собакой, грызущей мой лоб и затылок изнутри.

прославленные сыщики могут определить сюжет преступления, не покидая кабинета. хотя и не видела, знаю, что было, как было, как долго и как часто, кто и как звучал, кто и что сказал, что было потом, что было утром, что было в обед. фотографическая живость воображения  причиняет известный дискомфорт.  две пары рук и глаз, два влажных языка и два мокрых рта с 2 параллельными рядами припухших губ на двух искаженных лицах. 

иногда мне хочется, чтобы мне скорее исполнилось 68, чтобы я увидела, чем кончилось дело, каковы мои преуспеяния и потери. я хочу быть старой и некрасивой, чтобы не было причин ждать благоприятного завершения всякой истории. я хочу быть старой, некрасивой и толстой с гнилыми зубами, спутанными волосами и горбатой спиной.