Будь здорова.

и я лежала, свернувшись на пахнущих прачечной казеных простынях, в изножье бабушкиной больничной койки, поминутно проваливаясь в сон. 
за окном дробили асфальт, в коридоре шаркали ногами полуживые старики с пакетами капельниц в костлявых пальцах. возлежа на соседней койке, дородная мария рассказывала обо всех своих заболеваниях, похохатывая, когда доходила до описания наиболее болезненных процедур и вредоносных лекарств. а я, закрыв глаза, представляла, как катетер протыкает ее кожу, как врачи прощупывают ее мясистое бледное тело, пытаясь обнаружить что-то злокачественное, мнут живот, трогают ее дряблые груди, ищут-ищут. она здесь "своя", все сестрички с ней на "ты", и ест она с аппетитом. 
в противоположном углу мерно жевала галеты и безразлично хмыкала в ответ флегматичная подруга марии. лежа лицом к распахнутому окну, она помахивала ножкой, обутой в черный тапочек с игривым пушком на носике и гадала кроссворды столетней давности. мы не были представлены друг другу, но она из тех, кого, как ни назови, любое имя подойдет. 
а я все лежала, вздрагивая от бабушкиных стонов, но не спала так давно, что не было сил даже взглянуть на нее. моя махонькая, красивенькая ба. 
мертвая душная летняя больница с ее надушенными и ярко накрашенными медсестрами, жужжащими жирными мухами, шаркающими ногами, стонущими ртами, дешевым табачным духом из мужского отделения, кричащим в коридоре телевизором и тошнотворным запахом лекарств, от тебя у меня заболело там, где прежде не болело. 
завтра я заберу оттуда ба, и привет горячий.